.
Для меня вплоть до пубертата, периодическая эрекция, вообще ничего не значила,
даже доставляла дискомфорт трущимся о ткань стручком.
Днём за мной приглядывала старшая сестра. Разница между нами 3 года.
В детстве казалась значительно старше меня,
да и по комплекции развивалась быстрее и выглядела внушительней.
Когда родители, уходя из дома, сдавали меня ей "на хранение",
воспринимал её как "заменитель мамы".
Относился к её требованиям спокойно. Принимал как должное.
Спорил и протестовал, как с мамой, - больше из капризов и для порядка.
Даже когда у нас случались детские конфликты и мы, надув губы,
разбегались, по разным углам ринга-квартиры,
всё равно легко шёл на негласное временное перемирие
на период выполнения домашних дел и обязанностей.
Мы понимали что домашние дела делать надо,
это не обсуждалось и я спокойно подчинялся,
общаясь с ней в холодном деловом тоне строго по делу.
Закончив дела, возвращались к нашим обидам и продолжали дуться.
В частности, она мне помогала купаться.
Обычно помогала мама, чаще сама, иногда с ней.
Так было с малолетства, привык и не заморачивался на эту тему.
Проблем с обнажением при ней для меня не было.
Интимные территории специально не выделялись,
но на подсознании, копируя поведение старших,
избегал входить, смотреть в сторону занятых интимным делом.
Это же отношение чувствовал к себе.
Скажем, играя в бешеные догонялки, если я удрав в безопасное место,
решался в укрытии сделать мокрое дело,
то сестра, найдя моё укрытие раньше времени и увидев меня,
не пользовалась моей беспомощностью без штанов - не маяла.
Она замирала и ждала конца моих дел, пока я натяну штаны.
После чего бешеная гонка продолжалась.
Так вот, до пубертата спокойно относился к её помощи в ванной.
По наивности не понимал, зачем она всё старательней и старательней
от раза к разу стала мыть мой стручок.
Зачем учила его мылить пальцами вдоль ствола,
подчёркивая промыливать со всех сторон
и обнажать головку на каждый проход.
Стручок потихоньку рос, оформлялся, раскрылась головка,
мошонка пошла в складку.
В целом рост меня радовал и большее внимание сестры
казалось логичным, с учётом усложнения его мытья.
Искренне его принимал за заботу, без задних мыслей.
Не помню особых волнений даже когда требования искупаться стали учащаться.
Причём срочно!
Понятно, что пыльному, после футбола и пляжа, мне не дадут ждать купки в выходной
и до сна железно загонят в ванну, но раньше получалось тянуть до вечера,
впритык к приходу мамы и даже с нахлёстом на него.
Сестре такой порядок был удобнее.
Я не успевал вновь запачкаться и мама видела её заботу о брате.
Да и днём сестре хватало своих дел и было не до войны с моим мальчишеским упрямством.
Но лет с 11, с 12-ти, ситуация стала меняться.
Она меня стремилась купать чаще по любому поводу, причём через моё не хочу.
При этом время купки сдвигать пораньше - сразу по приходу со двора, чтобы успеть "до мамы".
Даже после секции спорила, что там я плохо купаюсь, якобы наскоро и надо дома перемыться.
Убедила меня, что при качественном намыливании стручок должен расправиться,
чтобы растянуть кожицу, как на мошонке и чтобы появилась капелька.
Скорее всего сестра тогда стала получать сексуальное возбуждение купая меня,
но я ничего особенного не испытывал и по прежнему относился к процедуре купки,
как к обязанности, которую нам надо вместе быстрее сделать и жить дальше.
А дальше надо было делать домашку, решать примеры и упражнения,
дела ещё менее привлекательные, чем купка.
В купке был очень любимый мной процесс.
Я получал дикое удовольствие, не от скрытого онанирования меня сестрой,
как могут подумать взрослые извращенцы,
а от намыливания спины!
Я упирался руками в стенку, а сестра мылила меня мочалкой по спине,
драила как доску, как я сам никак не мог себя прочесать
и этот чёс спины мне жутко нравился!
Настолько, что и перед сном просил сестру чесать мне спину
и во время игр напрашивался на спиной чёс.
И чем больше она чесала, тем больше хотелось.
Сестра же в своих играх пошла дальше.
В ванной, иногда, стала появляться её подруга,
которая, якобы, пришла чуть раньше и теперь "не сидеть же ей одной в комнате".
Я её отлично знал, мы все дружили несколько лет,
бывали вместе на природе, на пляже, переодевались в одних кустах.
Она меня не напрягала, я наивно в упор не видел подвоха,
не протестовал, спокойно с ними болтал в процессе купки.
Но однажды, в процессе намыливания моего растущего хозяйства,
а по сути слабой дрочки, во мне вдруг что-то случилось и нахлынуло.
Очень сильно зазудела головка, весь одеревеневший ствол.
Захотелось его немедленно резко прочесать,
а не так нежно осторожно, как мылила сестра.
Я резко схватил ствол своими пальцами поверх её пальцев
и резко, туда-сюда, чесанул - передёрнул,
пытаясь прочесать - избавиться от нахлынувшего зуда.
Неожиданно меня всего передёрнуло и в сторону подруги выстрелила струйка.
Вот тут меня накрыл стыд и вообще новое необычное дурнотное состояние.
Я решил не сдержался и чуть писнул в сторону подруги.
Именно это меня смутило.
К моему удивлению, подруга не обиделась, напротив,
они обе выразили восторг и кинулись меня поздравлять.
Я ничего не понял. Мне было не по себе, голова подурнела,
даже стоял с усилием на ослабших ногах, боясь упасть.
Сестра была дико довольна. Они обе всполошились, обсуждая случившееся.
Подруга вскочила и помогла меня домыть и вытереть.
Я быстро околемался и сопоставив случившееся с дворовыми знаниями,
их восторг, понял, что это видимо была первая сперма, а не моча.
Не случайно же они меня стали называть "Настоящим мужиком!"
Ушёл к себе делать уроки и осмысливать случившееся.
Сестра с подругой быстро убежали по своим делам.
Вернувшись сестра вилась вокруг меня, но мы уже были не одни.
Завтрашний день прошёл обычно, в делах.
Через день у сестры появился повод загнать меня в ванну,
я согласился, но сам не знаю почему, закрыл перед ней дверь.
Они ткнулась, решила я в туалет, но когда услышала поток воды,
снова ткнулась в дверь, но я сказал: "Я САМ".
Это не было осознанным решением, не было ни обид, не стеснения,
но почему-то мне захотелось побыть одному и самому сделать все дела.
В конце концов когда-то же надо взрослеть?
С этого момента во мне включилось особое отношение к девчонкам.
Года два стеснялся её подруги, первое время избегал встречаться с ней глазами.
Видя меня она сразу веселела, а мне было неловко, что выстрелил в неё,
что она увидела этот момент. При наших отношениях причин тому не было.
Но вот так во мне что-то переключилось.
У меня на неё начало вставать, вставать "по-мужски".
Только теперь вставать сексуально, а не случайно.
В голову хлынули эротические мысли и скорее всего я именно их стал стесняться.
Мыслей, в которых раздевал до гола подругу сестры,
мыслей от которых у меня вставало и я краснел до ушей.
Это состояние меня начало напрягать.
Стал избавляться от него классическим мужским методом.
Везде где мог.
В школе, во дворе, везде где меня накрывало и доставало возбуждение
стремился быстрее от него избавиться.
Сестра с подругой пару раз домогались меня дома,
пытались уговорить показать ещё раз.
Но я упёрся и больше никого к себе не пускал в ванну.
Сестре правда один раз сделал исключение.
Она убедила меня, что должна рассказать мне
очень важные вещи про Эти дела и показать как их делать.
Пустила в ход мою слабость - пыталась уломать обещанием,
после лекции долго чесать мне спину.
Я решил не дешевить и воспользоваться моментом.
Поставил условие, что она мне всё расскажет
про меня и про себя раздевшись до гола и всё показывая наглядно.
И только потом спино-чёс.
Она смутилась, но согласилась.
И тут я понял, что мне стало сложно раздеваться перед ней.
Не понимая почему, но я стал её стесняться.
Сказал ей про своё смущение.
Сестра сказала, потому что я вырос и стал мужчиной,
способным зачать детей и обязательно должен узнать всё про это,
пока не наделал глупостей.
Сказала, она теперь тоже стесняется меня как настоящего парня.
Мне это польстило.
Предложила раздеваться параллельно. Я согласился.
Мы разделись в комнате до гола.
Она стала всё показывать и рассказывать.
Опять ей удалось меня развести.
У меня она посмотрела всё и выдрочила меня до спермы.
На этот раз получила её намного больше чем в первый раз
и была очень довольна результатом.
Мне же, как позже понял, практически ничего не рассказала.
Не показала ни малых губ, ни клитора, ни плевы.
Только дала потрогать груди и погладить щёлку.
Спустя ещё несколько месяцев меня можно сказать изнасиловали.
Но уже зачинщицей была подруга сестры.
Во дворе был укромное место за кустами и трансформаторной будкой.
Там то пацаны делали "штаб", то девчонки строили "дом",
то наркоманы и парни с девками.
Что они там делали не видел, они там прятались ночью.
Но старшие пацаны, когда утром следующего дня мы оккупировали наш штаб,
показывали на валяющиеся на земле шприцы и использованные презики.
Говорили ночью тут была большая ебля.
Что это в реальности оставалось для меня теоретическим знанием
до которого я понимал, что когда-то дорасту.
В тот день пацаны разбежались на обед, я остался во дворе с мелкими.
Сестра ушла домой готовить наш обед. Сказала мне прийти через полчаса.
Во дворе осталась её подруги с той, что выдела мой первый выстрел.
Они позвали меня в "Дом" спрятатся от летнего зноя,
посидеть в теньке и поесть фруктов. Я согласился.
Тут та что вынесла яблоки с ягодами, выдала, а что ей будет за это?
У меня ничего не было, я сказал - потом угощу.
Но тут та подруга предложила, как оказалось на полном серьёзе,
а покажи нам как ты дрочишь? Я смутился.
Она стала настаивать, убеждать, что всё видела,
что никто меня не обидит и угощать все будут и даже поцелуем.
Хоть тогда во мне уже проснулась сексуальность и хотелось видеть голых девчонок,
но поцелуи по прежнему не воспринимал и относился к ним презрительно.
Они все обступили меня и загалдели, как цыганки.
Я понял, что не удержу напора и аргументов против вроде нет.
Хотел, как тогда с сестрой выторговать себе голую девчонку,
но они все были ровесницы сестры, старше меня
и я их воспринимал, чуть ли не как взрослых.
Своё условие выдвинул, но робко, мне вроде не отказали,
но пообещали неопределённое сначала я, а потом...
Я вновь замялся, вроде совсем не осталось за что зацепиться
и никто из пацанов не выходил на подмогу.
В растерянности я подвис и подруга решила взять инициативу в свои руки.
Уверенно подскочила ко мне, сказала:
- Ну всё, договорились, а теперь давай мы тебе поможем, а то ты стесняешься, в скоро обед!
Схватила меня сзади под грудь и подняла над землей.
Велела девчонкам стянуть с меня шорты.
Такого поворота я не ожидал. Стал вырываться.
Но девчонки сориентировались.
Схватили меня, в миг раздели до гола, только обувь оставили на ногах.
Завалили спиной на деревянный диван и в несколько рук стали гладить и дрочить.
Сначала сопротивлялся как мог, но скоро понял бессмысленность сопротивления,
да и возбуждение начало накрывать - я сдался и расслабился.
Она почувствовали победу и стали меня хвались, какой я смелый и честный малый.
А сами тискали на все лады моё хозяйство, искали яички в мошонке, крутили член,
в конце концов добились фонтантиков, осыпали меня обещанными поцелуйчиками.
Вытерли мой живот своими платочками, помогли одеться.
Я был ошарашен, чуть-чуть в прострации, но угрозы не ощущал.
Меня осыпали любовью и похвалами, кормили ягодами, как маленького с рук.
В конце концов подруга пошла со мной к нам домой,
проводила меня и обедала с нами.
Про случившееся во дворе изнасилование она не говорила
и мне было неудобно про это говорить.
Может поэтому она и пошла со мной, чтобы я не наябедничал сестре.
Как в первый раз, выйдя после обеда во двор, я чуть стал стесняться подруг сестры.
Но они все были внимательны и добры ко мне,
никто не дразнил и не вспоминал случившееся перед обедом.
Тут наконец вылезли во вдор пацаны и позвали меня играть в футбол.
А девчонки скоро все ушли шляться по женским магазинам.
Я успокоился и увлёкся игрой в футбол.
Обещанного раздевания девчонки - не случилось.
Я стеснялся напомнить про обещанное, не знал кто из них мне должен
и скорее был рад, что случившееся не муссируют во дворе и пацаны не знают.
Следующие эпизоды носили уже другой характер.
В них я уже понимал что ждать и становился полноценным участником.
Сам хотел получать удовольствие, а чем дальше - инициатором.
В конце концов влюбился и понеслось.
.
Chat & Support
Это ранит, это больно врезается в память на всю жизнь. 
